В 2020 году пилот гражданской авиации Антон Бочкарев услышал про Доброград в одном из интервью Владимира Седова и уже в следующем году стал жителем улицы Долголетия. Сейчас он обустраивает квартиру, и мы разговариваем в гулкой, пустой комнате, которая совсем скоро будет уютной столовой.
Антон периодически отбегает дать ЦУ строителям и возвращается, чтобы рассказать о самой романтической профессии, в которую его толкнула первая школьная любовь.
Романтик из Москвы
Я всю жизнь прожил на зеленой ветке московского метро: Ховрино, потом станции “Белорусская” и “Динамо”. С 1991 по 2002 год учился в Зеленограде. Это вообще авиационный город: Шереметьево близко. В школе сидел за партой с девочкой Мариной, в которую был немного влюблен. Её папа был летчиком в “Аэрофлоте” и летал на Ил-62.
Это был 1997 год, и он в тот момент как раз переучивался на Boeing-737, которые только что появились в России. Марина рассказывала мне, что ее папа летает в Париж и Лондон. И это была такая романтика!
Случайная встреча
И вот как-то провожал одноклассницу домой, и навстречу идет ее отец с толстыми книжками — инструкциями по эксплуатации самолетов на русском и английском языках. Тогда мне было 13 лет. Он подошел ко мне и говорит: “Вот, Антон, если захочешь стать летчиком, нужно будет эти книги выучить”. Тогда я загорелся небом.
Ровно 10 лет спустя, в 2007 году окончил Ульяновское летное училище, ныне Ульяновский институт гражданской авиации имени Главного маршала авиации Б.П. Бугаева. Первый свой полет в училище я совершил на учебном самолете ЯК-18т, а госэкзамены сдавал на ЯК-40. Это уже лайнер, экипаж, три двигателя, белая рубашечка. Выполнил взлет и посадку. Как положено. Потом семь лет отработал в лучшей авиакомпании “Трансаэро” и 8 лет — в AIRBRIDGECARGO.
Оторваться от земли
Взлететь, оторваться от земли — это ни с чем не сравнимое чувство. После первого полета у меня были одновременно радость, восторг, смех.
Сейчас, спустя годы, я понимаю, что это был стресс, который у меня выразился вот таким вот образом. Точно помню свой первый взлет с Ульяновского аэродрома летом 2005 года на ЯК-18: рев мотора, я за штурвалом. Непередаваемые чувства. Потом всё было осмысленнее, но главное — эта романтика за 18 лет полетов никуда не делась. Я всё также люблю небо и считаю, что, когда романтика из профессии уходит, надо менять профессию.
Сейчас я вспоминаю летчиков, которые уходили на пенсию. И вот они идут, но смотрят на небо. Последний год я не летаю, но в авиацию вернусь обязательно.
Самое красивое небо
Небо везде красивое, но спокойно, когда возвращаешься в родные пенаты: пересекаешь воздушную границу и чувствуешь: всё, уже дома! Хорошо. Хотя летал я много и по всему миру — от Америки до Японии. Не был только в Антарктике. Самый длинный рейс — 11-12 часов из Шереметьево в Чикаго, аэропорт О'Хара. Это было круто: летишь через полюс, северное сияние. Очень красиво. Но!
Дело в том, что и за границей тебя ведут, тебе подсказывают, но ментально Россия, Москва — это родное. Да, со своими особенностями, перегибами, перекосами, но это свое.
Стать пилотом
Я немного занимался спортом в школе и до старших классов не сильно напрягался по учебе, был посредственным учеником, и только знакомство с папой той моей первой влюбленности сильно мотивировало начать учиться. Если искренне, от души хочешь в небо, в море, в метрополитен — то обязательно получится. Главное — желание. Потому что испытания предстоят серьезные: психологический отбор и физические нормативы. Советую практиковать прогулки спортивным шагом, велосипед, лыжи и учить физику, математику, английский.
Мне с английским повезло: очень рано меня вывезли заграницу, и я стал разговаривать. Правильно или неправильно говорил — другой вопрос. Главное разговаривать. И я советую всем, кто хочет выучить язык, окунуться в социум. Если есть возможность отправить ребенка в языковую среду, — отправляйте. Я тогда подтянул и физику, и математику, английский и русский язык.
Наукоемкая профессия
Вообще авиация — наукоёмкая профессия, в которой постоянно нужно учиться в разных сферах. Практическая психология, например, играет большую роль: сейчас мне не нужно много летать с человеком, чтобы понять, какой он в профессиональном и человеческом плане. Когда у тебя за спиной 350 пассажиров, нужна не столько теория, сколько практические навыки.
Модная тема: воздушное такси, беспилотная авиация. Перевозить грузы, наверное, сможет беспилотная авиация, а вот людей... Сейчас человек еще не готов довериться какому-то роботу, чтобы он его довез по воздуху. Хотя беспилотные такси начинают появляться. Как-то мы с приятелем попробовали потестить беспилотный режим в Tesla. Так она нас чуть в кювет не увезла: а ведь это машина, которую можно на обочине остановить, а самолет на обочине не остановишь. Так что, думаю, еще лет 50 авиация будет пилотируемой.
Из Ульяновска сразу в Базель
Начал работать вторым пилотом в лучшей компании страны “Трансаэро”, попал на 737-й Боинг вторым пилотом. Первый полет — и сразу в швейцарский Базель. Чтобы выполнить заход на посадку в Базеле, необходимо совершить маневр в воздушном пространстве Германии, Франции и Швейцарии. И вот сижу я в кресле второго пилота, со мной инструктор по безопасности полетов, чтобы, если что (плохая погода, например) меня подменить. “Антоха, сейчас будем взлетать на город-герой Базель”, — говорят они мне. Четыре красивых стюардессы и 120 пассажиров за спиной. Мне 22 года. И вот мы полетели. Я — на автомате, в это стрессе. Мне даже казалось, что я сам взлетал. Потом уже, после полета, я полтора часа ехал домой за рулем и проигрывал события. Это был здоровый страх. Когда понимаешь, что есть риск, что ты можешь страхом управлять, можешь его гасить. Когда мне летчик говорит, что не боится, я отвечаю, что ему пора уходить на другую работу.
Внимание, автопилот
Еще есть такое расхожее мнение, что пилоты получают огромные деньги, а за них всё делает автопилот. Но так ли это? Простой пример. Вот мы сейчас разговариваем на кухне новой квартиры в Доброграде, у нас горят все четыре конфорки на плите и на них — четыре кастрюли с разными жидкостями, и эти жидкости не должны ни закипеть, ни остыть. Вот когда работает автопилот, человек сидит и наблюдает за тем, чтобы условно не "закипело" и не "остыло". Только у тебя не четыре кастрюли, а сто пятьдесят четыре, — мощный технический комплекс под названием “самолет” и за спиной пассажиры и другие члены экипажа. Когда работает автопилот, ответственность выше. И вообще: чем больше автоматики, посадок и взлетов на автопилоте, тем больше нужно знаний, компетенций, внимания и взаимодействий с другими членами экипажа. Это еще больше нагрузка.
Профайлинг по посадочным талонам
Стюардессы спрашивают посадочные талоны не только для того, чтобы сориентировать вас, но и составить профайл на каждого пассажира. В эти несколько секунд общения стюардесса отмечает особенности поведения, и если ее что-то настораживает, сообщает об этом командиру корабля и наземным службам. Вообще, полет это каждый раз целое приключение. В «Трансаэро» у меня доходило до 40 полетов в месяц, и каждый полет не похож на другой.
Без панибратства
Сейчас экипажи каждый день новые, чтобы не было панибратства, члены экипажа приглядывали друг за другом, не было пренебрежения обязательными процедурами. Есть стандарты взаимодействия, если член экипажа говорит что-то вне стандартного перечня, это повод насторожиться, усилить внимание.
Работа и жизнь пилота — творческий процесс. Есть строгие ограничения, внутри которых можно творить, но небо всегда прекрасно. Я фотографирую его, фотографирую какие-то моменты из жизни и работы, но не часто выкладываю фотографии в интернет, потому что считаю, что социальные сети — это зло, которое может полностью изменить жизнь и принести много вреда.
Только небо
Я тут думал, чем бы смог заниматься, если не летать. Пойти работать курьером? Таксистом? И я понял, что, даже если я не буду летать, все равно останусь в авиации или около нее. У меня сейчас налет более десяти тысяч часов, это очень много. Тем более, что пиковые нагрузки в рейсе не всегда приходятся на день, нужно быть на пике своих возможностей и в 5:30 утра, и глубокой ночью. Для того, чтобы сотрудники авиакомпании, которые составляют наши полетные планы, понимали, чем мы занимаемся, иногда брали их в длинные полеты. Например, Москва–Магадан. Они ничего не делали, просто наблюдали, но выходили из самолета уставшими и выжатыми, как лимон.
Первым делом — самолеты
Первым делом, как только я приехал в Доброград в январе 2021 года смотреть недвижимость, попросил сопровождающего отвезти меня на доброградский аэродром. Была зима, но все равно было шикарно.
А потом, летом, с приятелем на небольшом самолетике TL-2000 Sting мы за час из аэродрома Торбеево (недалеко от Домодедово) долетели до Доброграда. И я тогда еще раз убедился: шикарный аэродром, прекрасно сделан.
Я хотел бы работать здесь пилотом, чтобы совместить жизнь и работу в Доброграде, или стать наставником в летной школе и прививать ребятам из школы “МИР” любовь к небу, учить их профессии. Чтобы это было не только место силы и отдыха, но и профессионального приложения опыта. Тем более что здесь, в Доброграде, многие “больны” небом. Это было бы очень локально: доехать на велосипеде до аэродрома, выполнить задание и вечером на велосипеде вернуться домой.
Я, как и Владимир Седов, много где побывал, жил за границей. И, как и он, отмечаю: там хорошо, но всё не то, слишком по-другому. И вот я приехал в Доброград и понял, что мне здесь хорошо. Вот именно здесь то, что нужно.
